¶ Ван Чжу Люцзы
Ван Люцзы, Чжу Люцзы
Ван Люцзы по прозвищу «Чжу», что означает «свинья», попадается Такуану на глаза в середине «Принца Голубых Цветов», но его история началась задолго до событий, описанных в книге.
Когда-то на заре времён он был совершенно обыкновенным, хотя и весьма дородным воином, который путешествовал по Итаюинду, нигде подолгу не задерживаясь. Причиной тому был не только его неуёмный аппетит, но и обыкновение попадать в драки, которые — совершенно неудивительно — случались преимущественно в придорожных трактирах. Делал он это не со зла, а совершенно наоборот, во имя справедливости, которой вечно оказывалось мало затишья, что возникало в трактире при появлении странствующего воина, огромного словно гора.
Из всего оружия Люцзы более всего уважал каумодаки — длинную булаву с огромным тяжёлым шаром на конце. Помимо самого странствующего воина, мало кто был способен поднять эту булаву. Лишь однажды Люцзы столкнулся с равным по силе соперником, и был это песчаный демон по имени Шу Цень. Впрочем, об этом в «Похождениях Такуана» не говорится.
¶ Особенный нос Ван Чжу Люцзы
Ван Чжу Люцзы получил своё довольно таки обидное прозвище за нос, что похож был на пятак дикого борова. Вместе с абсолютно лысой головой и заострёнными кончиками ушей, нос у странствующего воина и послужил причиной обидного прозвища «Чжу». Люцзы такое прозвище пришлось не по нраву, и с появлением у него поросячьего носа в Итаюинду стало заметно больше трактирных драк.
Нос этот доставлял беспокойство своему хозяину не только своим внешним видом. Как и у многих лесных зверей, нос был у Люцзы самым чувствительным, а значит и самым болезненным местом. Если в пылу очередной драки Люцзы попадали по носу, то он приходил в такой гнев, что глаза его застилало кровью, а из ушей начинал идти зелёный дым.
Надобно сказать, что нос Люцзы приобрёл свою поросячью форму по воле самого Нефритового Императора. Однажды правитель трёх миров поручил странствующему воину — которого тогда звали просто Ван Люцзы — доставить фарфоровые вазы в Нефритовый Дворец, расположенный на Небесах. Но способ, которым Люцзы это поручение исполнил, привёл Императора в неистовое бешенство, и тот, трижды проклиная Ван Люцзы, придал ему поросячий облик и вышвырнул из своего дворца.
Как это произошло? Об этом повествуется в отдельной истории под названием «Ван Люцзы и ваза из небесного фарфора». В ней же рассказывается и о схватке Ван Люцзы с песчаным демоном Шу Ценем.
¶ Ван Чжу Люцзы и похождения Такуана
Читатель впервые познакомится с Чжу Люцзы на страницах «Принца Голубых Цветов», когда путь странствующего воина пересечёт тропу, по которой Такуан следует в поисках приключений. Такуан, поражённый обликом Чжу Люцзы, немедленно найдёт ему применение в своих проделках.
На страницах «Охотников на демонов» и потом в заключительной части под названием «Посланцы богов» странствующему воину достаётся гораздо больше внимания. Он оказывается в самом центре событий и сопровождает монаха Сонциана в его путешествии. Встречает он и Такуана, который занят своими делами и проделками.
Если вы хотите узнать, каким образом проделки Такуана переплетаются со странствиями Чжу Люцзы, начните ваше чтение с «Принца Голубых Цветов». А чтобы узнать о том, при каких обстоятельствах Ван Чжу Люцзы и Такуан завели знакомство, читайте «Охотников на демонов».
¶ Прототипы Ван Люцзы
- Чжу Бацзе из романа Путешествие на Запад.
- Ламме Годзак из рассказов про Тиля Уленшпигеля.
¶ Цитаты
Выглядел он так странно, что Такуан сперва и за человека его не принял. Внушительного роста незнакомец сидел на толстой скамье, которая прогибалась под его весом. Ноги его походили на снопы соломы, а руки показались Такуану толще ветвей столетнего дуба. Но ещё больше был у незнакомца живот. Такой большой, словно он пивной бочонок целиком проглотил. Венчала всё это абсолютно лысая голова с торчащими в разные стороны ушами. На лице красовался нос, напоминающий свиной пятак.
Незнакомец схватил сразу три стопки и опрокинул их в себя так быстро, что Такуан и глазом не успел моргнуть. Затем странный посетитель трактира громко рявкнул:
— Несите уже печного каплуна, чего ждёте?
И лоснящийся маслом каплун тотчас оказался у него на столе. Мясистыми пальцами незнакомец разодрал каплуна пополам так, будто он был сложен из рисовой бумаги. Затем толстые пальцы ухватили каплунову ногу, и незнакомец принялся её обгладывать.
Толстяка прозывали Чжу Люцзы, и прозвище такое он получил за свой необычный внешний вид, ведь «чжу» означает «свинья». Он без видимой охоты сунул руку в кошель, что болтался у него на поясе, и выудил оттуда золотую монету. На такие деньги можно было накормить всех, кто был в трактире, а также ещё и тех, кто только собирался в него заглянуть сегодняшним вечером.
В одном Такуан был совершенно прав: больше всего на свете Чжу Люцзы переживал за свой чувствительный нос. В этом как раз он был подобен барсуку-медоеду, да и почти всякому лесному зверю.
От удара из глаз Люцзы вылетели искры, а из ушей пошёл пар. Он вскочил, перевернув стол, и завязалась драка. Испуганные посетители жались по углам. Стражники летали по всей таверне. Не успевал один из них встать, как его хватал взбешённый Чжу Люцзы. Далее несчастный стражник либо продолжал свой полёт до ближайшей стены, либо встречался головой с одним из деревянных столов или же оказывался со всей силы вмазанным в пол.
— Посмотри, что ты натворил, — ответил трактирщик. — Сам понимаешь, здесь тебе больше не рады. Поищи себе другое местечко для обеда, странствующий воин.
Трактирщик верно догадался, почему Чжу Люцзы прозывали странствующим.
Не открывая глаз, Сонциан спросил:
— Кто же ты тогда?
— Имя моё Ван Люцзы, а за мой нынешний вид люди прозвали меня Чжу. Я странствующий воин и демоноборец.
— Не оборотень?
— Нефритовый Император на меня проклятье наложил, — сказал Люцзы. — Чтоб его бесы на клочки разорвали! Оттого я на свинью похож стал.
Через мгновение ветки кустов разлетелись по сторонам, и на поляну выскочил безобразный оборотень, похожий на свинью. Огромное брюхастое тело поддерживали толстые, словно брёвна, ноги, а венчала всё это абсолютно лысая голова, по бокам которой торчали уши. Нос оборотня был похож на свиной пятак, а глаза налились кровью. В руках оборотня была палица каумодаки.
— Бесы негодные! — заорал он и набросился на ошеломлённых оборотней.
Мало того что из-за носа этого Люцзы походил на оборотня сам — словно одного этого было мало! — свиной пятак оказался ещё и преизрядно чувствительным. Здоровяку Люцзы не страшны были самые мощные оплеухи, но стоило даже лёгкой пощёчине коснуться его носа, как острейшая боль пронзала Люцзы от темени до самой последней косточки крестца. И боль эта пробуждала в сердце воина такую ярость, что глаза наливались кровью, из ушей валил зелёный дым, а сам Люцзы терял всякий контроль над своими действиями.